Putin’s Fear of Retreat How the Cuban Missile Crisis Haunts the Kremlin (Путин боится отступить. Как призрак Карибского кризиса не дает покоя Кремлю)
В статье для журнала Foreign Affairs канадско-американский историк профессор Тимоти Нафтали предлагает читателям посмотреть на сходства и различия нынешнего противостояния США и России.
По мнению ученого, конфликт в Украине не похож на кубинский ракетный кризис, хотя оба президента помнят и понимают уроки кубинского кризиса, однако делают это по-разному. А Путин, как он сам об этом говорит, не Никита Хрущев. Путину тяжелее отступить в украинском кризисе, который зашел очень далеко. Для этого нужно сделать слишком болезненные шаги назад, и он явно к этому не готов.
Перевод здесь
Путин боится отступить
Как призрак Карибского кризиса не дает покоя
Кремлю
Тимоти Нафтали, Foreign Affairs, 16 ноября, 2022 Канадско-американский историк, профессор Тимоти Нафтали – один из ведущих западных
экспертов, изучавших кубинский или, как его называют в российской историографии, Карибский ракетный кризис 1962 года. Этой теме он посвятил несколько книг, две из них в соавторстве с российским историком Александром Фурсенко. Книга “Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964” основывалась на ранее недоступных материалах архивов США и СССР, включая документы Н.С.Хрущева, его
ближайшего окружения и КГБ. Она стала первым полным отчетом о самом опасном противостоянии великих держав во второй половине XX века. Первоначально монография была написана по-английски и опубликована в 1997 году в США и Великобритании, а в 1998 году издана на русском.
В статье для журнала Foreign Affairs профессор Нафтали, опираясь на свои глубокие познания в этой области, предлагает читателям
посмотреть на сходство и различия нынешнего противостояния США и России по вопросу ядерной угрозы. По мнению ученого, конфликт в
Украине не похож на кубинский ракетный кризис, хотя оба президента помнят и понимают уроки кубинского кризиса, однако делают это по-разному. А Путин, как он сам об этом говорит, не Никита Хрущев. Путину тяжелее отступить в украинском кризисе, который зашел очень далеко. Для этого нужно сделать слишком болезненные шаги назад. Подробности давних и недавних событий – в
нашем дайджесте.
Шестьдесят лет назад Белый дом и Кремль урегулировали самый опасный ядерный кризис современной эпохи. Автор напоминает, что тогда
ни одна из сверхдержав не хотела, чтобы спор о размещении советских ракет на Кубе закончился войной, но угрозы применения силы для защиты своих интересов звучали с обеих сторон. Обращаясь к событиям того времени, американский историк видит задачу своей статьи в том, чтобы ответить на вопрос - только ли совпадение годовщины карибского кризиса с нынешними событиями заставило некоторых
наблюдателей прибегнуть к урокам того давнего столкновения? И полагает, что пристальное внимание объясняется не только круглой датой
– ведь с момента объявления о вторжении в Украину в феврале президент России Владимир Путин не раз намекал, что этот конфликт может
перерасти в ядерный. "Кто бы ни пытался помешать нам, а тем более, создать угрозу для нашей страны и народа, должны знать, что ответ России будет незамедлительным и приведет к таким последствиям, с которыми вы в своей истории еще никогда не сталкивались",– цитирует Путина профессор Нафтали. И восстанавливая хронологию недавних событий, напоминает, что поскольку война стала складываться для России неудачно, российский лидер повторил эту угрозу после того, как западный мир и его союзники в Азии поспешили прийти на помощь Украине. А 21 сентября Путин предупредил, что Кремль готов использовать "все имеющиеся системы вооружений" для защиты "территориальной целостности" России, ее "независимости и свободы". Поскольку ни одна из стран НАТО не угрожала территориальной целостности России, ее независимости и свободе, то такое заявление выглядело как преднамеренная ядерная угроза или, в лучшем случае, опасный блеф, полагает автор.
Профессор Нафтали резонно отмечает, что в силу своего возраста и Путин, и президент Джо Байден хорошо помнят карибский кризис, и
Байден уже публично выразил свое отношение к этому событию. В октябре, выступая в Нью-Йорке на мероприятии по сбору средств для
Демократической партии, Байден поделился своим беспокойством по поводу того, что угроза ядерного "Армагеддона" является самой
серьезной "за последние 60 лет". Однако, очевидно, считает Нафтали, что лидеры двух стран по-разному понимают уроки кубинского кризиса. По мнению Байдена и многих американских экспертов и ученых, кризис был в значительной степени разрешен благодаря взаимному уважению, общему стремлению избежать войны, а также умным и тонким переговорам, которые позволили обеим сторонам сохранить лицо. Проводя аналогии с событиями 1962 года, профессор Нафтали пишет о том, что вполне возможно, что Байден сегодня видит себя на месте президента Джона Кеннеди.
Тогдашнему президенту Америки тоже пришлось помогать советскому лидеру Никите Хрущеву уйти от прямого столкновения и ядерной войны. Именно так автор трактует вопросы, которые Байден задавал Путину в своем выступлении. "Где он окажется, не только потеряв лицо, но и утратив значительную власть в России?" – так звучал один из вопросов, который автор приводит в своей статье. Говоря о своей работе над книгой, посвященной карибскому кризису, профессор Нафтали отмечает, что именно Путин почти двадцать лет подписал приказ о рассекречивании протоколов Политбюро хрущевской эпохи, однако сегодня у российского президента иной взгляд на историю. ”Как я выяснил во время написания двух книг с российским историком Александром Фурсенко - ключевой фигурой в обнародовании этих материалов - именно Хрущев сделал первый шаг к тому, чтобы отступить. Всего через два дня после того, как Кеннеди произнес свою драматическую речь, требуя от Москвы убрать ядерные ракеты с Кубы, Хрущев собрал своих коллег, чтобы сказать им, что во избежание войны они должны принять требование Кеннеди.
Столкнувшись с унижением, Хрущев попытался создать для себя запасной выход, который максимально увеличил бы его способность сохранить лицо в социалистическом мире и предотвратить войну с Западом”, – пишет исследователь. Профессор отмечает, что американцы склонны помнить о мирном результате этих усилий, в то время как российские лидеры тогда, как и сейчас, воспринимали урегулирование
конфликта как унижение перед Соединенными Штатами. Архивные документы, с которыми работал профессор, содержат многочисленные
факты, свидетельствующие о том, что Хрущев пытался представить события октября 1962 года как некую победу, но это не получилось. Через
два года решением Политбюро Хрущев был снят с должности за некомпетентность. Подчеркивая разность подходов и восприятия, историк
отмечает, что там, где Байден видит важность государственного мышления в разрешении ракетного кризиса, Путин, что неудивительно,
видит только слабость.
Подтверждение своей точки зрения автор статьи находит в выступлении Путина во время заседания Валдайского клуба, проходившего в
октябре. Отвечая на вопрос российского журналиста и эксперта по внешней политике Федора Лукьянова о Карибском кризисе, Путин
сказал, что тогда " по сути, мы решили отступить". И добавил, что не мог "представить себя в роли Хрущева, ни в коем случае". Диалог
с Лукьяновым раскрыл и другие аспекты мировоззрения Путина, пишет историк. Он готов вести переговоры, как это делал Хрущев с
Соединенными Штатами, но не о прекращении нынешнего кризиса в Украине. Как и Хрущев в 1962 году, он обеспокоен состоянием
стратегического соперничества с США, но, в отличие от своего советского предшественника, Путин не спешит садиться за стол переговоров с
американскими чиновниками, чтобы ослабить ядерную напряженность. "В декабре прошлого года, - сказал он Лукьянову, - мы предложили
США продолжить диалог о стратегической стабильности, но они нам не ответили . . . Если кто-то хочет вести с нами диалог по этому
вопросу, мы готовы". Далее, подчеркивая разницу между нынешней войной и Карибским кризисом, а также несовпадающих подходов Путина и Байдена, профессор Нафтали обращается к российским и американским архивам и источникам о том, как Кеннеди и Хрущев искали и нашли пути выхода из ядерного кризиса, ослабив конфронтацию, которая могла привести к эпохальной войне. Как придумать выход
Что же происходило в те судьбоносные дни? Профессор предлагает исторический экскурс, рассказывая подробности переговоров между
советским и американским руководством, оперируя массой фактов и подробностей, которые стали известны много десятилетий спустя. И даже раскрывает некоторые психологические пружины того кризиса. Напоминает и о том, что сам кризис случился потому, что Хрущев хотел достичь одним махом несколько политических целей и изменить баланс сил в мире на тот момент . Cоветский лидер собирался напугать Соединенные Штаты ракетами, расположенными поблизости, защитить Кубу, где уже правил Фидель Кастро, и вынудить Запад пойти на уступки по вопросу контроля над Западным Берлином. Все это он собирался проделать, разместив советские ракеты на Кубе, причем так, чтобы для американцев это стало неожиданностью, а потом еще и громко заявить о развертывании ракет средней и ближней дальности в ООН на заседании в ноябре 1962 года. Общая канва дальнейших событий известна – США обнаружили, что происходит, о чем 22 октября публично заявил президент Кеннеди. Хрущева тоже предупредили, что его замыслы известны американцам, и он опасался, что Кеннеди начнет немедленное нападение на Кубу. Вместо нападения была объявлена морская блокада острова. Хрущев не собирался убирать ракеты, которые уже находились на Кубе, но хотел избежать прямого столкновения. Чтобы снизить риск войны, 23 октября он решил, что корабли, направляющиеся на Кубу с ракетами средней дальности, развернутся и не будут испытывать американскую блокаду. На что еще надеялся Хрущев? Что американцы сдадут назад, что союзники по НАТО не поддержат, но этого не случилось. (И здесь автор видит аналогию с ожиданиями Путина – он тоже надеялся, что промежуточные выборы в США изменят политический климат в стране и ослабят американскую поддержку Украины; теперь, после высоких результатов Демократической партии эта перспектива уже не кажется реалистичной).
Советская разведка получила данные о том, что американцы готовят репортеров для присоединения к армаде, которая нанесет удар по Кубе, и что США повысили уровень боеготовности своих стратегических вооружений. Опасаясь эскалации, Хрущев собрал 25 октября членов Политбюро и заявил, что настало время найти способ, как выйти из создавшейся ситуации . “Советский лидер не использовал термин "выход", но именно этого он и хотел. И еще хотел избежать унижения. "Это не трусость", - сказал он своим коллегам. "Это безопасная позиция. Не стоит доводить ситуацию до точки кипения" – пишет историк. На следующий день он отправил Кеннеди письмо, в котором,
окольными путями, предложил убрать ракеты в обмен на обещание США не вторгаться на Кубу. Кризис на этом не закончился, но наметился путь к его разрешению.
Кеннеди и его советникам потребовался день, чтобы понять, что предлагает Хрущев. Тем временем Хрущев, пытаясь найти способ сохранить лицо, выдвинул новое требование. Помимо обещания не вторгаться на Кубу, он хотел, чтобы США убрали американские ракеты средней дальности, размещенные в Турции. 27 октября Кеннеди согласился на первое условие в письменном виде, а на второе - тайно, в ходе встречи своего брата, генерального прокурора Роберта Кеннеди с советским послом Анатолием Добрыниным. Как следует из советских
документов - историки спорят по этому поводу - Хрущев собрал своих коллег, чтобы принять условия письма Кеннеди еще до того, как узнал о том, что брат президента сказал Добрынину. Братья Кеннеди пообещали убрать ракеты в Турции, но взамен настояли на том, чтобы это
оставалось за кулисами. Отступления не предусмотрено В заключительной части статьи автор возвращается к сегодняшним событиям и
подчеркивает, что в России есть люди – и Путин, в том числе, которые смотрят на шаги во время Карибского кризиса, как на провал кремлевской политики. “Для такого автократа, как Путин”- пишет Нафтали – “значимым, был тот факт, что фиаско на Кубе позже было названо причиной отставки Хрущева в 1964 году.” А в подтверждение своих выводов приводит большую цитату из выступления Путина на
заседании клуба Валдай, где тот сначала отстаивает аннексию четырех областей Украины , а затем рассуждает о построении
многополярного мира. “Но в отличие от Хрущева, Путин еще не уверен в решимости США и Европы. В любом случае, он отвергает любые аналогии, сравнивающие его с Хрущевым во время кубинского ракетного кризиса, потому что он пока не готов отказаться ни от одной из своих ключевых целей, даже если их достижение привело к, казалось бы, неразрешимому кризису, который российский президент создал сам.” И все же, профессор Нафтали видит проблеск надежды в последних событиях, и напоминает, что урегулирование Карибского кризиса тоже началось не с государственной мудрости политиков в США, а постепенно стало возможно из-за страха русских и прагматизма И допускает, что, возможно, отступление российских войск из Херсона, как и победа демократов на промежуточных выборах в США может
заставить Кремль провести прагматическую переоценку. Но как историк, он выдает и напутствие Байдену и тем, кто призывает Белый дом оказать давление на Киев, чтобы заставить его пойти на переговоры с Москвой. “В отличие от Хрущева, Путин повышал ставки противостояния по мере того, как его гамбит начал разваливаться. Ему будет сложнее отступить и сохранить лицо. Война в Украине не похожа на Карибский кризис, а Путин, как он сам охотно вам скажет, не Хрущев.”
Кремлю
Тимоти Нафтали, Foreign Affairs, 16 ноября, 2022 Канадско-американский историк, профессор Тимоти Нафтали – один из ведущих западных
экспертов, изучавших кубинский или, как его называют в российской историографии, Карибский ракетный кризис 1962 года. Этой теме он посвятил несколько книг, две из них в соавторстве с российским историком Александром Фурсенко. Книга “Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964” основывалась на ранее недоступных материалах архивов США и СССР, включая документы Н.С.Хрущева, его
ближайшего окружения и КГБ. Она стала первым полным отчетом о самом опасном противостоянии великих держав во второй половине XX века. Первоначально монография была написана по-английски и опубликована в 1997 году в США и Великобритании, а в 1998 году издана на русском.
В статье для журнала Foreign Affairs профессор Нафтали, опираясь на свои глубокие познания в этой области, предлагает читателям
посмотреть на сходство и различия нынешнего противостояния США и России по вопросу ядерной угрозы. По мнению ученого, конфликт в
Украине не похож на кубинский ракетный кризис, хотя оба президента помнят и понимают уроки кубинского кризиса, однако делают это по-разному. А Путин, как он сам об этом говорит, не Никита Хрущев. Путину тяжелее отступить в украинском кризисе, который зашел очень далеко. Для этого нужно сделать слишком болезненные шаги назад. Подробности давних и недавних событий – в
нашем дайджесте.
Шестьдесят лет назад Белый дом и Кремль урегулировали самый опасный ядерный кризис современной эпохи. Автор напоминает, что тогда
ни одна из сверхдержав не хотела, чтобы спор о размещении советских ракет на Кубе закончился войной, но угрозы применения силы для защиты своих интересов звучали с обеих сторон. Обращаясь к событиям того времени, американский историк видит задачу своей статьи в том, чтобы ответить на вопрос - только ли совпадение годовщины карибского кризиса с нынешними событиями заставило некоторых
наблюдателей прибегнуть к урокам того давнего столкновения? И полагает, что пристальное внимание объясняется не только круглой датой
– ведь с момента объявления о вторжении в Украину в феврале президент России Владимир Путин не раз намекал, что этот конфликт может
перерасти в ядерный. "Кто бы ни пытался помешать нам, а тем более, создать угрозу для нашей страны и народа, должны знать, что ответ России будет незамедлительным и приведет к таким последствиям, с которыми вы в своей истории еще никогда не сталкивались",– цитирует Путина профессор Нафтали. И восстанавливая хронологию недавних событий, напоминает, что поскольку война стала складываться для России неудачно, российский лидер повторил эту угрозу после того, как западный мир и его союзники в Азии поспешили прийти на помощь Украине. А 21 сентября Путин предупредил, что Кремль готов использовать "все имеющиеся системы вооружений" для защиты "территориальной целостности" России, ее "независимости и свободы". Поскольку ни одна из стран НАТО не угрожала территориальной целостности России, ее независимости и свободе, то такое заявление выглядело как преднамеренная ядерная угроза или, в лучшем случае, опасный блеф, полагает автор.
Профессор Нафтали резонно отмечает, что в силу своего возраста и Путин, и президент Джо Байден хорошо помнят карибский кризис, и
Байден уже публично выразил свое отношение к этому событию. В октябре, выступая в Нью-Йорке на мероприятии по сбору средств для
Демократической партии, Байден поделился своим беспокойством по поводу того, что угроза ядерного "Армагеддона" является самой
серьезной "за последние 60 лет". Однако, очевидно, считает Нафтали, что лидеры двух стран по-разному понимают уроки кубинского кризиса. По мнению Байдена и многих американских экспертов и ученых, кризис был в значительной степени разрешен благодаря взаимному уважению, общему стремлению избежать войны, а также умным и тонким переговорам, которые позволили обеим сторонам сохранить лицо. Проводя аналогии с событиями 1962 года, профессор Нафтали пишет о том, что вполне возможно, что Байден сегодня видит себя на месте президента Джона Кеннеди.
Тогдашнему президенту Америки тоже пришлось помогать советскому лидеру Никите Хрущеву уйти от прямого столкновения и ядерной войны. Именно так автор трактует вопросы, которые Байден задавал Путину в своем выступлении. "Где он окажется, не только потеряв лицо, но и утратив значительную власть в России?" – так звучал один из вопросов, который автор приводит в своей статье. Говоря о своей работе над книгой, посвященной карибскому кризису, профессор Нафтали отмечает, что именно Путин почти двадцать лет подписал приказ о рассекречивании протоколов Политбюро хрущевской эпохи, однако сегодня у российского президента иной взгляд на историю. ”Как я выяснил во время написания двух книг с российским историком Александром Фурсенко - ключевой фигурой в обнародовании этих материалов - именно Хрущев сделал первый шаг к тому, чтобы отступить. Всего через два дня после того, как Кеннеди произнес свою драматическую речь, требуя от Москвы убрать ядерные ракеты с Кубы, Хрущев собрал своих коллег, чтобы сказать им, что во избежание войны они должны принять требование Кеннеди.
Столкнувшись с унижением, Хрущев попытался создать для себя запасной выход, который максимально увеличил бы его способность сохранить лицо в социалистическом мире и предотвратить войну с Западом”, – пишет исследователь. Профессор отмечает, что американцы склонны помнить о мирном результате этих усилий, в то время как российские лидеры тогда, как и сейчас, воспринимали урегулирование
конфликта как унижение перед Соединенными Штатами. Архивные документы, с которыми работал профессор, содержат многочисленные
факты, свидетельствующие о том, что Хрущев пытался представить события октября 1962 года как некую победу, но это не получилось. Через
два года решением Политбюро Хрущев был снят с должности за некомпетентность. Подчеркивая разность подходов и восприятия, историк
отмечает, что там, где Байден видит важность государственного мышления в разрешении ракетного кризиса, Путин, что неудивительно,
видит только слабость.
Подтверждение своей точки зрения автор статьи находит в выступлении Путина во время заседания Валдайского клуба, проходившего в
октябре. Отвечая на вопрос российского журналиста и эксперта по внешней политике Федора Лукьянова о Карибском кризисе, Путин
сказал, что тогда " по сути, мы решили отступить". И добавил, что не мог "представить себя в роли Хрущева, ни в коем случае". Диалог
с Лукьяновым раскрыл и другие аспекты мировоззрения Путина, пишет историк. Он готов вести переговоры, как это делал Хрущев с
Соединенными Штатами, но не о прекращении нынешнего кризиса в Украине. Как и Хрущев в 1962 году, он обеспокоен состоянием
стратегического соперничества с США, но, в отличие от своего советского предшественника, Путин не спешит садиться за стол переговоров с
американскими чиновниками, чтобы ослабить ядерную напряженность. "В декабре прошлого года, - сказал он Лукьянову, - мы предложили
США продолжить диалог о стратегической стабильности, но они нам не ответили . . . Если кто-то хочет вести с нами диалог по этому
вопросу, мы готовы". Далее, подчеркивая разницу между нынешней войной и Карибским кризисом, а также несовпадающих подходов Путина и Байдена, профессор Нафтали обращается к российским и американским архивам и источникам о том, как Кеннеди и Хрущев искали и нашли пути выхода из ядерного кризиса, ослабив конфронтацию, которая могла привести к эпохальной войне. Как придумать выход
Что же происходило в те судьбоносные дни? Профессор предлагает исторический экскурс, рассказывая подробности переговоров между
советским и американским руководством, оперируя массой фактов и подробностей, которые стали известны много десятилетий спустя. И даже раскрывает некоторые психологические пружины того кризиса. Напоминает и о том, что сам кризис случился потому, что Хрущев хотел достичь одним махом несколько политических целей и изменить баланс сил в мире на тот момент . Cоветский лидер собирался напугать Соединенные Штаты ракетами, расположенными поблизости, защитить Кубу, где уже правил Фидель Кастро, и вынудить Запад пойти на уступки по вопросу контроля над Западным Берлином. Все это он собирался проделать, разместив советские ракеты на Кубе, причем так, чтобы для американцев это стало неожиданностью, а потом еще и громко заявить о развертывании ракет средней и ближней дальности в ООН на заседании в ноябре 1962 года. Общая канва дальнейших событий известна – США обнаружили, что происходит, о чем 22 октября публично заявил президент Кеннеди. Хрущева тоже предупредили, что его замыслы известны американцам, и он опасался, что Кеннеди начнет немедленное нападение на Кубу. Вместо нападения была объявлена морская блокада острова. Хрущев не собирался убирать ракеты, которые уже находились на Кубе, но хотел избежать прямого столкновения. Чтобы снизить риск войны, 23 октября он решил, что корабли, направляющиеся на Кубу с ракетами средней дальности, развернутся и не будут испытывать американскую блокаду. На что еще надеялся Хрущев? Что американцы сдадут назад, что союзники по НАТО не поддержат, но этого не случилось. (И здесь автор видит аналогию с ожиданиями Путина – он тоже надеялся, что промежуточные выборы в США изменят политический климат в стране и ослабят американскую поддержку Украины; теперь, после высоких результатов Демократической партии эта перспектива уже не кажется реалистичной).
Советская разведка получила данные о том, что американцы готовят репортеров для присоединения к армаде, которая нанесет удар по Кубе, и что США повысили уровень боеготовности своих стратегических вооружений. Опасаясь эскалации, Хрущев собрал 25 октября членов Политбюро и заявил, что настало время найти способ, как выйти из создавшейся ситуации . “Советский лидер не использовал термин "выход", но именно этого он и хотел. И еще хотел избежать унижения. "Это не трусость", - сказал он своим коллегам. "Это безопасная позиция. Не стоит доводить ситуацию до точки кипения" – пишет историк. На следующий день он отправил Кеннеди письмо, в котором,
окольными путями, предложил убрать ракеты в обмен на обещание США не вторгаться на Кубу. Кризис на этом не закончился, но наметился путь к его разрешению.
Кеннеди и его советникам потребовался день, чтобы понять, что предлагает Хрущев. Тем временем Хрущев, пытаясь найти способ сохранить лицо, выдвинул новое требование. Помимо обещания не вторгаться на Кубу, он хотел, чтобы США убрали американские ракеты средней дальности, размещенные в Турции. 27 октября Кеннеди согласился на первое условие в письменном виде, а на второе - тайно, в ходе встречи своего брата, генерального прокурора Роберта Кеннеди с советским послом Анатолием Добрыниным. Как следует из советских
документов - историки спорят по этому поводу - Хрущев собрал своих коллег, чтобы принять условия письма Кеннеди еще до того, как узнал о том, что брат президента сказал Добрынину. Братья Кеннеди пообещали убрать ракеты в Турции, но взамен настояли на том, чтобы это
оставалось за кулисами. Отступления не предусмотрено В заключительной части статьи автор возвращается к сегодняшним событиям и
подчеркивает, что в России есть люди – и Путин, в том числе, которые смотрят на шаги во время Карибского кризиса, как на провал кремлевской политики. “Для такого автократа, как Путин”- пишет Нафтали – “значимым, был тот факт, что фиаско на Кубе позже было названо причиной отставки Хрущева в 1964 году.” А в подтверждение своих выводов приводит большую цитату из выступления Путина на
заседании клуба Валдай, где тот сначала отстаивает аннексию четырех областей Украины , а затем рассуждает о построении
многополярного мира. “Но в отличие от Хрущева, Путин еще не уверен в решимости США и Европы. В любом случае, он отвергает любые аналогии, сравнивающие его с Хрущевым во время кубинского ракетного кризиса, потому что он пока не готов отказаться ни от одной из своих ключевых целей, даже если их достижение привело к, казалось бы, неразрешимому кризису, который российский президент создал сам.” И все же, профессор Нафтали видит проблеск надежды в последних событиях, и напоминает, что урегулирование Карибского кризиса тоже началось не с государственной мудрости политиков в США, а постепенно стало возможно из-за страха русских и прагматизма И допускает, что, возможно, отступление российских войск из Херсона, как и победа демократов на промежуточных выборах в США может
заставить Кремль провести прагматическую переоценку. Но как историк, он выдает и напутствие Байдену и тем, кто призывает Белый дом оказать давление на Киев, чтобы заставить его пойти на переговоры с Москвой. “В отличие от Хрущева, Путин повышал ставки противостояния по мере того, как его гамбит начал разваливаться. Ему будет сложнее отступить и сохранить лицо. Война в Украине не похожа на Карибский кризис, а Путин, как он сам охотно вам скажет, не Хрущев.”